Вроде бы всю свою профессиональную жизнь в фотографии посвятил кинематографу, работая в журнале «Советский экран», снимая для разного рода киноизданий. И все же обойти стороной эту тему не смог, потому что деревня — страна моего детства, все мы так или иначе обращаемся к нему в искусстве, как бы отдавая долги памяти.
Непосредственным толчком к работе над деревенской серией послужил разговор с Ромасом Пожерскисом на моей выставке в Каунасе. «Почему ты не снимаешь свою деревню, — спросил он. — Кто, как не ты, знает ее и чувствует! Так, как сможешь рассказать о ней ты, не расскажет никто».
В принципе, я никогда не переставал снимать деревню, каждый год бывая в гостях у матери. Но долгое время я внутренне еще не расставался с ней, не мог поглядеть на нее со стороны. И только три-четыре года назад почувствовал, что смотрю уже иначе — глазами городского человека. И я понял, что теперь могу снять свою деревню, всех ее жителей естественно, не протокольно, так, чтобы каждая фотография была характером, рассказывала о человеке — каков он, как живет, что ему дорого в жизни. Эти фотографии стали серией «Люди моей деревни», но были сделаны и другие снимки, вошедшие в другие серии, которые складываются постепенно на протяжении многих лет, — «Застолье», «Сын». Они пока не закончены, Каждая тема требует своего подхода.
Деревенского жителя нельзя снимать так, как актера для журнальной обложки, хотя и в том и в другом случае я снимаю абсолютно искренне, не пытаясь ни в чем уйти от самого себя, — всегда предпочитаю законченные композиции, никогда не кадрирую — печатаю полный кадр, каким он был взят в видоискатель. Но сами композиции — разные, потому что композиция вырастает из характера, из облика, из образа жизни современного человека.
Деревенских жителей снимать и труднее и легче. Труднее, потому что они «зажаты». Фотографирование — в их жизни событие чрезвычайно важное, ответственное. За всю жизнь они снимаются раза три-четыре — в младенчестве, перед первым классом школы, перед уходом в армию, на свадьбе… Люди здесь ведут себя перед объективом не «как в жизни», а соответственно значительности момента. А легче, потому что они меня как фотографа не воспринимали, я был — свой парень, один из них…